Огромные доты и кости солдат. Что осталось от границы посреди Беларуси | 42.TUT.BY - «Интернет и связь»

Белорусская земля часто становилась ареной противостояния империй, каждая из которых оставляла на ней шрамы укреплений. Они дробили нацию на осколки, разделяли семьи. Одну из таких линий провели большевики, отдав часть белорусской территории Польше по условиям Рижского мира. TUT.BY совместно с Land Rover попытался найти очевидцев тех событий и заполнить белые странички истории родного края в проекте «Разделенная Беларусь». Пункт назначения — городской поселок Ветрино, в Полоцком районе Витебской области.

На заре советской империи большевики готовились зажечь в мире пламя революции. С отстранением Троцкого от власти от таких идей отказались, но большой войны по-прежнему ждали, поэтому в 30-х годах начали строить одну из самых масштабных систем оборонительных сооружений от Карельского перешейка до берегов Черного моря. В западной прессе ее окрестили «Линией Сталина».

Один из ее бастионов — 61-й Полоцкий укрепленный район стал одним из первых на оборонительной линии в СССР вдоль старой границы с Польшей. Доты, построенные в Ветрино, стали невольными памятниками. Как египетские пирамиды, они пережили своих создателей и империю, которой они были необходимы.

Сегодня это «музей» под открытым небом, посетить его может каждый желающий, хотя это и небезопасно. О страшной находке, которая помогла пролить свет на судьбу этих укреплений и судьбу белорусов по обе стороны границы, нам рассказал историк-краевед Виктор Карасев, вот уже десятки лет собирающий историю родного края.

В далеком 1939 году советско-польская граница проходила по речке Нача. От Ветрино — это пара минут езды на машине или около 20 пешком. Сегодня уже ничего не говорит о том, что здесь когда-то размещался особый пограничный полк. Краевед показывает места у обочины, где располагались казармы.

«Шароварка» и осадники: жизнь на польской стороне

— По тем временам пограничники были хорошо вооружены — в основном кавалерийскую часть усилили танкетками. Всего в нашем районе было пять пограничных застав, самая главная располагалась здесь, в Ветрино. И это неслучайно — в деревне Ореховно неподалеку был подписан акт сдачи и приема территории по условиям Рижского мирного договора между представителями польской стороны и председателем Ветринского Революционного комитета. В подписании акта участвовал сам маршал Василий Чуйков.

Оставшиеся по ту сторону границы белорусы были недовольны польской оккупацией. Режим в приграничных районах был очень строгий, население полонизировали, а землю раздавали осадникам — польским офицерам, вышедшим в отставку.

— Давно это было, и многих очевидцев уже нет в живых, — рассказывает Виктор Романович, — но я записал их воспоминания. Например, Филипп Дорошкевич из деревни Кульгаи вспоминает: «В Первую мировую сначала у нас немцы стояли, потом пришли поляки, которые бизунами били, поэтому мужики были за Россию. У нас было своих два гектара земли, работали на пана». Граница была нарезана так пестро и располагалась так близко, что «…петухи пели сразу на три губернии «Виленскую, Витебскую и Псковскую».

К полякам старожилы относились плохо: «у нас «грудки» были против поляков, и у молодежи даже гимн был свой: «Адвеку мы спали и нас разбудили».

Поляки ввели для белорусов трудовую повинность, которую местные называли «Шароварка». Например, жителей Кульгаев заставляли строить и ремонтировать дороги. За отработанные дни платили небольшие деньги. Также местных жителей заставляли сдавать свиную щетину, многие батрачили у осадников.

Порядки были очень строгие: на улицу ночью выходить было нельзя. Если местная молодежь собиралась на танцы, необходимо было разрешение польских военных. Для этого парни шли в деревню Стельмахово, где располагалась польская казарма, и если офицер давал разрешение, то один из солдат сопровождал молодежь на танцы и оставался там дежурить.

Единственная школа располагалась в Кульгаях. Белорусского языка там сначала не было, все преподавали на польском, только в 1929 году ввели один час родного языка.

За разговор с соседом могли арестовать

На советской стороне правила были не менее строгими. Все по ту сторону границы считались врагами советской власти, и за простой разговор даже с бывшим соседом могли арестовать «за шпионаж».

Виктор Романович записал воспоминания пенсионерки Евгении Сташкевич. Сад ее деда доходил до самой границы. Бывало, сосед деда с польской стороны зовет: «Iдзi Яфрэм пакурым. Ну што ты аглох?» А дед как будто не слышит, что его зовут, потому что знает, что с ним будет, если про их разговор узнают.

Чтобы узнать, как жилось при Советах из первых уст, едем в деревню Ореховно (территория бывшей усадьбы графа Забелло). Дорога после дождя размыта и разбита сельхозтехникой, трудно представить, на чем сюда добираются люди.

Краевед нас знакомит с Ниной Антоновной Тиханович 1927-го года рождения, которая вместе с отцом осталась жить на советской стороне.

— Жили мы хорошо: у каждого было свое хозяйство, с которого кормились, пока не пришли демобилизованные красноармейцы «Н-й дивизии». Они организовали коммуну, куда собирали всех: кого добровольно, кого «с натиском». Отказываться от их предложения было нельзя.

Пенсионерка вспоминает, что забирали всю живность подчистую: коров, овец, коней и даже «кур с подпечыка».

— Всю скотину сделали общей, организовали столовую, в которой кормили всех, даже тунеядцев и бомжей, последних еще и приодели. Работать, чтобы получить еду, было необязательно. Хутора разрушали и строили «общественные хаты». Но эта коммуна просуществовала недолго. После ее сменил колхоз, куда уже брали только коней, коров не трогали. Помню, после присоединения Западной Беларуси сбежал польский пан, так его земли разделили бывшие батраки, которые не хотели в колхоз идти. Тогда сельсовет их обложил налогом. Выплатить они его не смогли, и пришлось присоединиться к колхозу.

После разделения на польской стороне осталась сестра моего отца — она работала учительницей в школе. С ней мы не общались — запрещено было пересекать границу по любому поводу, даже к родным. Как пришла советская власть, сестра не захотела оставаться и уехала в Польшу, и там ее следы потерялись.

Убил себя и жену: как встречали поляки советскую власть

Оставаться жить при советской власти поляки не хотели. Осадников вывозили специальными эшелонами, сначала самих хозяев, потом их семьи. Многие просто бежали, оставляя нажитое, а порой и близких. События тех дней хорошо помнит 94-летний Иван Бобрик из деревни Бобрики.

После прихода советской власти обратно в Польшу вернуться смогли не все. Часть осадников вместе с семьями остались, и их вывозили уже специальными составами. Иван Кузьмич хорошо помнит поход советской армии:

— Проходило все мирно, выстрелов не было слышно. Хорошо запомнился этот день, 17 сентября 1939 года, из-за трагического происшествия. Директор местной школы поляк Владислав Алькусник застрелился сам и тяжело ранил жену, чтобы не жить при советской власти. Ее успели довезти до больницы, но когда ей стало лучше, она отравилась.

Землю и имущество сбежавших панов делили специально для этого созданные комитеты бедноты. Например, был такой пан Кийха, который оставил старую жену с дочерью, а сам уехал за границу. Дом и все вещи достались местной голытьбе, а жену с дочкой переселили в помещение, где раньше жили батраки. А потом их вовсе выслали из страны.

Виктор Романович вспоминает, что поляки обстреляли советские войска лишь раз у костела в городе Глубокое. Тогда красноармейцы подтянули пушки и после 2−3 залпов польский отряд сдался. Но просуществовать единой Беларуси оставалось недолго: спустя два года началась Великая Отечественная война, и одними из первых немцев встретили доты, которые предназначались для охраны границы от войск Пилсудского.

Чтобы осмотреть все доты, приходится ехать по серьезному бездорожью, огромные каменные крепости давно потеряли свое значение и теперь возвышаются посреди заросших клевером полей среди дорог, по которым способна проехать только сельхозтехника.

Тайна придорожного дота и последний бой 3 июля

Ветринский опорный пункт предназначался для прикрытия шоссе Полоцк — Глубокое и железной дороги Полоцк — Крулевщизна — Поставы — Молодечно. Всего в нем насчитывалось 12 трехэтажных дотов, каждый из которых мог выдержать попадание 203-мм снарядов. На нижних этажах хранились боеприпасы, медикаменты и продукты на случай длительный осады. Для дотов было предусмотрено пушечное и пулеметное вооружение. Благодаря грамотному расположению они держали под прицелом всю прикрываемую местность.

Однако когда границу перенесли на запад, боевые сооружения остались в тылу и их законсервировали. А часть и вовсе не была достроена, не на всех дотах успели поставить противоотколы и броневые заслонки внутренних амбразур.

Но несмотря на это, часть из двенадцати дотов успели повоевать и даже нанести урон противнику. События тех времен по крупицам восстановил Виктор Романович.

— Так получилось, что 12 июня 55-й стрелковый полк 17-й дивизии, который стоял в военном городке в Ветрино, убыл на лагерные сборы под Лиду. В военном городке осталось лишь несколько офицеров, в том числе командир батальона Охотин. Для обороны срочно набрали новичков, из которых сформировали две роты.

Гарнизон дота насчитывал 60 человек, для обороны у них было два станковых пулемета, 45-мм пушка и винтовки, пистолетов-пулеметов не было. Патронов хватало, было несколько ящиков гранат. Всего было занято для обороны несколько дотов, основной удар на себя приняли те, что стояли у дороги.

Виктору Романовичу удалось поговорить с Михаилом Лутковским, который будучи тогда лейтенантом, командовал дотом, расположенным за железной дорогой и прикрывавшим два других, стоявших на шоссе. Вот что вспомнил ветеран о жарком бое, произошедшем 3 июля:

«Гарнизоны придорожных дотов смогли подбить два немецких бронетранспортера, грузовик и убить несколько гитлеровцев. Наткнувшись на упорное сопротивление, немцы развернули свои пушки и ударили по защитникам. Вскоре они добились прямых попаданий и доты замолчали».

Когда немцы заняли дот командира батальона, а все пулеметы вышли из строя, решили отступать на третий рубеж обороны в Боровухе-1. Лутковскому повезло, что в его подразделении служил местный житель, который смог вывести бойцов.
Гарнизонам других дотов повезло меньше — никто из них не вернулся. Позже местные жители рассказывали, что отступающих бойцов расстреливали на бреющем полете немецкие самолеты. После этого еще долго крестьяне находили в поле останки наших бойцов.

Установить имена защитников удалось случайно, благодаря страшной находке: местные ребята раскопали третий этаж придорожного дота в надежде найти патроны или оружие. Вместо этого они наткнулись на человеческие останки, среди которых лежали черные трубочки. Ребята в страхе побросали их и бросились бежать. Позже об этом рассказали взрослым, которые отнесли «смертники» красноармейцев в сельсовет, останки же воинов похоронили в братской могиле в Ветрино.

Все доты опорного пункта Ветрино хорошо сохранились. Во многих есть доступ на второй этаж. Правда, нужно смотреть под ноги — в цементном полу местами зияют глубокие дыры, второй этаж обычно затоплен, третий — засыпан песком. Но если соберетесь их когда-нибудь посетить, то положите цветы у дота с мемориальной табличкой. Ради памяти.

Читайте также

"Ты слишком поздно жмешь на тормоз!" Как мы учились ездить эффектно, но безопасно

Jaguar показала соперника BMW X1 и Mercedes GLA – кроссовер E-Pace

США задумались о поставках в Украину оборонительных вооружений

Если вы заметили ошибку в тексте новости, пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter