Победный казус. Почему у нас День Победы 9 мая, а в странах Запада - 8-го числа - «Интернет и связь»

Меньше месяца назад российская Госдума внезапно перенесла празднование окончания Второй мировой со 2 на 3 сентября — теперь Россия будет отличаться в этом от остального мира на день. Естественно, просто нельзя было не провести параллель с разными датами празднования Дня Победы — 8 мая в большинстве стран мира, 9 мая в большинстве постсоветских стран, включая Беларусь. Сегодня 8 мая, и напоминает, почему получилась такая разница.

Бытует мнение, что разница в один день получилась потому, что западные союзники подписали капитуляцию в Реймсе, затем Сталин отказался ее признавать и потребовал подписать еще раз, уже 9 мая, — отсюда и разница. Это не совсем так, вернее, совсем не так. Две капитуляции действительно были, но первую из них подписали не 8, а 7 мая. Зато вторая, на которой настоял Сталин, — как раз 8 числа. Но здесь есть нюансы.

В принципе, капитулировать Рейх мог уже в начале мая: надежды не было никакой, Гитлер покончил жизнь самоубийством, Берлин взят. Но новый рейхспрезидент Карл Дениц сдаваться не спешил, он старался если не договориться с союзниками на сепаратный мир, то по крайней мере продержаться до того, как возможно большее число немецких солдат и гражданских сдадутся англо-американцам на западе. Все помнили, как разногласия между победителями после Первой мировой не дали Франции унизить и ограбить Германию окончательно. А противоречий между СССР и западными странами хватало. Так что в интересах Рейха было потянуть время.

Реймсская капитуляция

Ни СССР, ни союзники так не считали. Германия должна сдаться как можно быстрее, вариантов нет — и на Западе, и на Востоке были в этом солидарны. 6 мая 1945 года в штаб-квартире Главного командования союзных сил в Реймсе прибыли представители всех основных стран антигитлеровской коалиции — в том числе генерал Суслопаров и полковник Зенькович от СССР. Еще до них в Реймсе оказалась германская делегация, приехавшая подписывать капитуляцию. Известно, что на тот момент руководство СССР уже опасалось, что союзники могут договориться с немцами за спиной советской стороны.

Энтузиазма к Реймсской капитуляции, как ни странно, не проявило и американское командование. Главком Дуйат Эйзенхауэр обратил внимание, что среди немецкой делегации нет никого, равного ему по статусу, и заявил: сам он тоже подписывать в таком случае ничего не будет. Самый «старший» среди немцев — начальник штаба, вот пусть начштаба Эйзенхауэра Уолтер Беделл Смит и отдувается. Инструкции Смиту были даны жесткие: никаких торгов, четко дать понять, что до принятия условий капитуляции с ними никто разговаривать особо не будет.

Немцы действительно пытались поторговаться, предлагали капитулировать только на Западном фронте, но Смит был непреклонен: оружие гитлеровцы складывают везде. Главком флота Рейха Ганс-Георг фон Фридебург полномочий на общую капитуляцию не имел, так что немцы попытались объяснить американцам, почему это невозможно.

Разумеется, это было неправдой, так что Смит сделал вывод, что делегация Рейха, как обычно, тянет время. Эйзенхауэр пригрозил просто закрыть Западный фронт для переходящих с Востока солдат и гражданских и не пускать их. Поведение американского главкома Карл Дениц назвал «самым настоящим шантажом», но выбирать немцам не приходилось.

В результате в 2.41 ночи 7 мая капитуляция была подписана. Через почти два дня, в 23.01 по центральноевропейскому времени 8 мая немецкие войска обязались сложить оружие. От Рейха документ подписал начштаба оперативного руководства верховного главнокомандования вермахта Альфред Йодль. Принимали капитуляцию Смит, Суслопаров, свидетелем выступал французский генерал-майор Севез.

Интересно, что с присутствовавших на церемонии журналистов взяли обещание молчать о капитуляции до 3 часов дня 8 мая. Нарушил клятву только один — репортер Associated Press — за что был уволен.

Несмотря на то, что советская делегация была на подписании, Суслопаров нужных полномочий для этого не имел — не успел получить их из Москвы (как не успел и получить телеграммы с категорическим запретом: ее послали слишком поздно). Сталин в итоге был взбешен такой церемонией. Мало того что она была в каком-то Реймсе, мало того что весь тон задавали западные союзники, а представительство с обеих сторон было скромным — так еще в англоязычном варианте черным по белому значилось «Только данный текст на английском языке является авторитетным». То есть СССР, выиграв самую страшную войну в истории, не имел даже «авторитетного» текста капитуляции врага на русском языке.

Такого Сталин спускать не стал — решили готовить вторую церемонию. Уже в Берлине и на 8 мая. Вождь народов даже попросил лидеров Великобритании и США не оповещать своих граждан о победе до 9 мая, когда второе подписание уже состоится. И Черчилль, и президент США Гарри Трумэн отказали: первый должен был отчитаться перед парламентом, второй заявил, что просьба пришла слишком поздно.

Однако союзники против второй, более представительной и «окончательной» капитуляции в Берлине ничего не имели. Эйзенхауэр на сей раз уклоняться не стал и сообщил Йодлю, что подписывать придется еще раз. Тем более что Суслопаров, будучи человеком предусмотрительным, настоял на включение в текст первого документа статьи, позволявшей замену Реймсской капитуляции какой-нибудь другой. Характерно, что генерал за свои в какой-то мере самовольные действия никакого наказания не понес: его действия Сталин счел логичными.

Германия капитулирует окончательно

Вторую церемонию решили подписывать ближе к ночи 8 мая в Карлсхорсте, пригороде Берлина. К моменту начала и Трумэн, и Черчилль уже успели объявить народам своих стран о том, что война окончена. Правда, в речи Черчилля были слова «Сегодня мы больше будем думать о себе. А завтра мы должны отдать должное нашим русским товарищам, чья отвага на полях сражений стала одним из важнейших слагаемых нашей общей победы», — речь шла о второй капитуляции.

В Советском Союзе до поры до времени никому ни о чем не сообщали, хотя и не отрицали наличия документа, подписанного в Реймсе. «Предварительный протокол капитуляции», — обтекаемо назвали его, как хочешь, так и понимай.

Принимать немецкую безоговорочную сдачу от СССР должен был командующий 1-м Белорусским фронтом — сам Георгий Жуков, выше только Сталин. Эйзенхауэр на этот раз был готов подписать документ от США, но по разным причинам в итоге отказался: его заменил заместитель Артур Теддер. В Карлсхорсте срочно разобрали завалы и привели пригород в пристойный вид.

От Германии подписывать документ отправили начштаба верховного главнокомандования Вильгельма Кейтеля, представителя люфтваффе полковника Ганса Штумпфа, а от гитлеровского флота выступал уже упомянутый Ганс фон Фридебург. Свидетелями стали американский генерал Карл Спаатс и Жан Жозеф де Латр де Тассиньи как представитель Франции.

Церемония началась поздно вечером, в 22.00 по среднеевропейскому времени. В Москве к тому времени наступило уже 9 мая. В помещении было полно высокопоставленных военных и журналистов. Жуков поприветствовал собравшихся, после чего ввели немцев.

С этим моментом связана совершенно неистребимая байка о том, что, якобы увидев французского представителя, явившегося принимать капитуляцию, Кейтель презрительно бросил: «А что, эти тоже нас победили?». Кто первый это придумал, сказать трудно, но точно не Кейтель — ни в каких протоколах его слова не зафиксированы. А де Латр де Тассиньи, разумеется, никаких капитуляций не принимал, будучи только скромным свидетелем.

Что касается содержания, то документы, подписываемые 7 мая в Реймсе и 8 мая в Карлсхорсте, практически не отличались. Даже время прекращения огня немецкими войсками оговаривалось одно и то же: 23.01 по центральноевропейскому времени 8 мая. Разумеется, фразу «Только данный текст на английском языке является авторитетным» изменили на «Только русский и английский тексты являются аутентичными».

В 22.43 документ подписали. До законного прекращения огня немцами оставалось 18 минут. В Москве было 0.43 9 мая. Утром пакет с советским экземпляром подписанной Кейтелем капитуляции самолетом отправился в Москву. К этому моменту СССР уже знал о том, что война окончена: знаменитый диктор Юрий Левитан сообщил об этом от имени Совинформбюро в 2.10 по московскому времени.

Если присмотреться, то шансов, что у Запада и СССР будет один День Победы, было не так и мало. Если бы Суслопаров получил категорический запрет на участие в капитуляции в Реймсе, он мог бы заявить свой протест и потребовать переноса церемонии — и, возможно, получил бы согласие.

Если Трумэн не лукавил, говоря о том, что просьба Сталина дошла до него слишком поздно, могла сложиться вообще смешная ситуация — с Днем Победы 8 мая в Великобритании и 9 мая в СССР и США (впрочем, вероятность этого совсем мала). Однако получилось как получилось: Реймсская капитуляция 7 мая, сообщение о них в странах Запада 8 мая, безоговорочная капитуляция в Карлсхорсте — 8 мая по центральноевропейскому и 9 мая по московскому времени. Так и повелось с тех пор. Беларусь, как и Россия, следует советской традиции, некоторые другие постсоветские страны перешли на 8-е число.