Негорелое — в прошлом крупнейший пропускной пункт на границе с Западной Беларусью. Именно здесь Маяковский доставал паспорт «из широких штанин», а обычные люди могли пройти только в одну сторону. TUT.BY совместно с Land Rover побывал на «польской стороне» этих мест — в опорном пункте «Дарево» и в боевой группе «Крепость», где некогда базировалась 20-я дивизия польской армии, значительную часть которой составляли белорусы.

Поездка стала продолжением проекта «Разделенная Беларусь». В прошлый раз мы изучили советские доты и послушали воспоминания простых людей о жизни по обе стороны границы.

Нашим гидом на этот раз стал исследователь военной истории Беларуси Игорь Мельников, автор готовящейся к печати книги «Мяжа была пад Miнскам 1921−1941 г».

Что белорусы покупали за доллары в 30-е годы и везли контрабандой из СССР

— МКАД-2 проходит практически по старой границе с Польшей, — берет на себя роль гида Игорь Мельников. Когда-то здесь стояли пограничные заставы и польские наряды по двое, а советские — по трое. Режим был довольно строгий и, если с польской стороны еще могли закрыть глаза на «поход до сваяка» и пропустить, то задержанные красными нарушители границы вернуться домой уже не могли.

По словам Мельникова, попавшим в руки красных пограничников мог грозить арест, тюремный срок или депортация в отдаленные области СССР. Некоторых перебежчиков отправляли на поселение в Минск или другой населенный пункт восточной Беларуси.

— В БССР, в пограничных областях, в каждой деревне создавались отряды поддержки из местного населения, которые должны были оповещать ближайшую заставу о каждом подозрительном гражданском, которого встретили: в лесу, по дороге, просто на улице.

Ввиду тотального дефицита в БССР практически всего большим спросом пользовались отрезы ткани на одежду, спиртное, патефонные иголки, обувь. За все это белорусы платили червонцами или долларами — американская валюта уже тогда была в ходу и пользовалась доверием. Обратно в Польшу поставлялись меха, которые высоко ценились на Западе.

На самой крупной таможне, расположенной на станции Негорелое, режим был еще жестче. Так просто приехать туда было нельзя — требовалась виза. В пяти километрах от границы не могли находиться даже местные жители.

Вокзал в Негорелом был местной достопримечательностью: красивый, большой, двухэтажный. Здесь принимали иностранные делегации и дипломатов. Кстати, именно рядом со станцией Негорелое, но уже на польской стороне, на станции Колосово, советский поэт Маяковский написал свои знаменитые строчки: «Я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза. Читайте, завидуйте, я — гражданин Советского Союза».

Жены советских чиновников торговали крадеными товарами

«На самом деле, вопреки утверждениям Маяковского, завидовать жителям восточной Беларуси не стоило. Это хорошо понимали те, кто жил в приграничье — там просоветски настроенных людей было немного».

В своей книге Игорь собрал воспоминания многих людей, живших на западной стороне. Жительница деревни Гурновичи так запомнила сентябрь 1939 года:

«Когда пришли красноармейцы, я с другими детьми играла на улице. Офицеры подзывают нас и дают нам грубый черный хлеб, а мы такой только свиньям даем. Моя мама потом пригласила их в дом и угостила белым хлебом. Те были очень удивлены: «Нам говорят, что вы голодаете, а тут такой хлеб едите…».

Такая заметная разница была, рассказывает Игорь Мельников, потому что в Польше у селян было гораздо больше способов заработать.

Гражданин Второй Речи Посполитой (так называли неофициально свою республику сами поляки), он имел паспорт и мог ехать на заработки за границу, что спасло во время голода в 1932−1933 годах многих.

— Белорусы уезжали на заработки в страны Балтии и даже США. Польские власти это поощряли и всячески этому способствовали. Конечно, некоторые белорусы не возвращались из Америки, где основывали собственный бизнес или занимались земледелием. Но многие приезжали обратно, покупая на заработанные деньги (а платили там немало) земельные участки и скотину.

Для сравнения, колхозники СССР смогли получить паспорта только в 1974 году. До этого они были привязаны к конкретному колхозу и не могли покидать место жительства. Нарушение влекло штраф до 100 рублей и выдворение милицией. За повторное нарушение была предусмотрена уголовная ответственность.

Всю тяжесть жизни при советской власти белорусские трудовые мигранты почувствовали после воссоединения. Те, кто успел заработать денег за границей и обзавестись хозяйством, в лучшем случае оставались ни с чем — у них забирали дом, имущество, скот. В худшем — их ссылали в Сибирь как кулаков или расстреливали.

Во время такого раскулачивания много вещей попадало в руки советских чиновников — они либо отбирали, что приглянется, либо скупали за бесценок.

— Экспроприированными товарами жены чиновников потом торговали на рынке в Минске. Масштаб воровства был такой, что в рапортах НКВД тех лет говорилось, что, видя, как из-за границы скарбы вывозятся грузовиками, люди возмущались: зачем мы пошли на них войной, а теперь еще и грабим?

Хорошо известен случай с Несвижским замком, комендант которого воровал вещи чемоданами, а потом пытался свалить всю вину на пограничников, его охранявших.

Когда уже в замок вошли немцы, то все, что обнаружил генерал Гейнц Гудериан, — это голые стены и фотопортрет кайзера Вильгельма.

Кстати, сама граница даже после объединения оставалась закрытой до июня 1941 года. Попасть из БССР в Западную Беларусь можно было лишь по разрешениям, которые выдавал НКВД. Делалось это для того, чтобы жители восточной части страны не могли видеть достатка западников.

К примеру, вот воспоминание жительницы деревни Колосово Степаниды Евсейчик, записанные Игорем Мельниковым:

«Сестра моей мамы жила в БССР. Когда объединились, то мама сразу поехала к ней. Помню возвращается с криком: „У них же там есть нечего!“, собрала конфеты, нехитрую еду и хотела вернуться обратно, но ее не пустили».

Бетонные тоннели и огромные доты: внутри группы «Крепость»

За неспешной беседой не замечаем, как добираемся до пункта нашего назначения — одного из шести опорных районов на восточной польской границе под названием «Барановичи». Этот участок был очень важен для поляков, так как в случае советского наступления преграждал Красной армии дорогу на Брест и Варшаву. А именно этим путем в 1920 году наступал на польскую столицу Тухачевский.

Не все доты в опорном районе польские. 75% — это старые германские сооружения и только 25% — огневые точки, построенные при польской власти. Немецкие доты времен Первой мировой войны поляки усиливали за счет дополнительной заливки бетона, укрепленного стальной арматурой.

Путь до дотов оставляет желать лучшего. Между огневыми точками расположены поля, а дороги нещадно разбиты сельскохозяйственной техникой. Для местных жителей новый автомобиль, который продирается сквозь непролазную грязь, в диковинку, ведь здесь только на тракторе можно проехать.

Старые огневые точки были небольшими — 4 на 5 метров, толщина стен и перекрытий — около метра. Такой дот мог выдержать попадание 152-мм снаряда. Доты «новой» постройки были трехамбразурными с броневым колпаком для наблюдателя. Размер таких сооружений был 3 на 5 метров, а толщина перекрытий доходила до 1,5 м, что могло спасти от попадания 303-мм снаряда.

Большинство дотов были пулеметными, в них размещалось по 2−3 станковых максима 1908 года выпуска, были также и российские на станке системы Соколова. Из ручных пулеметов в основном использовались браунинги образца 1928 года, которые выпускались Государственной оружейной фабрикой в Варшаве.

Вообще, вооружению «крепостных» войск придавалось первостепенное значение, они одними из первых получали самые современные образцы. На их вооружении были в том числе и закупленные в США пистолеты-пулеметы Томпсона, а также финские Суоми образца 1931 года.

Из артиллерии гарнизоны располагали французскими минометами Stockes образца 1918 года, 37-мм пушками Бофорс образца 1936 года, а также более старыми орудиями Гочкис образца 1885 года.

В дотах флангового огня предполагалось использовать русские пушки (их еще называли «православными») образца 1902 года, а также немецкие 105-мм орудия образца 1916 года.

Для обороны этого участка были созданы специальные «крепостные» части Войска Польского. Оборонять участок «Барановичи» было доверено 20-й дивизии пехоты Войска Польского.

Возведенная поляками линия обороны была практически неприступной. Талантливый советский военачальник генерал Дмитрий Карбышев в 1937 году в своей лекции «Инженерная подготовка укрепленных районов и основы их обороны в иностранных государствах» высоко оценил польские укрепления в Западной Беларуси.

Впрочем, какой бы грозной ни была польская линия укреплений, большевикам ее удалось захватить без единого выстрела.

Когда поляки осознали, какая угроза исходит от немцев, то все боеспособные подразделения с укрепрайонов на границе с СССР были передислоцированы в западную Польшу.

В частности, 20-я дивизия была переброшена на польско-немецкую границу на севере и заняла позиции в укрепленном районе у г. Млава. Здесь разыгралось одно из самых ожесточенных сражений польской армии с гитлеровцами.

Мужество белорусских солдат в этих боях отмечали и польские, и немецкие офицеры. Белорусы, которые еще служили в российской императорской армии, без страха бросались в штыки, когда немцы подходили к самим дотам, раз за разом контратаками отбрасывая противника.

Что же касается Барановичского укрепленного участка, то 17 сентября 1939 года в его дотах не осталось гарнизонов. В этом районе находились только тыловые части.

Доты могли занять части оперативной группы «Полесье», но главнокомандующий польской армией Эдвард Рыдз-Смиглы отдал приказ своим частям не оказывать вооруженного сопротивления Красной армии. Кстати, самим красноармейцам поступил приказ говорить, что они идут на помощь полякам.

Поэтому зачастую польские военные не знали, как вести себя при соприкосновении с Красной армией. Но даже пустой укрепрайон внушал страх советским войскам. Комбриг Семен Кривошеин, командир 29-й танковой бригады, не решился пройти через линию дотов, пока высланное на разведку танковое подразделение не подтвердило, что укрепления полностью оставлены.

Таможня берет бодро. За что верхушка "таможенного дела" получила свои сроки

"Квартира арестована, денег нет". Как живут семьи ошмянских таможенников, которых судят в Минске

"Равных не будет в Европе". В Липках презентовали реконструированный аэродром

Если вы заметили ошибку в тексте новости, пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter

Теги: Интернет и связь, были польской образца могли только