Американский канал HBO совместно с британской телесетью Sky создали мини-сериал «Чернобыль» об аварии на Чернобыльской АЭС. Генерал-майор Николай Тараканов руководил операцией по удалению радиоактивных элементов из особо опасных зон в Чернобыле и послужил прообразом одного из персонажей сериала HBO (его играет ирландский актер Ральф Айнесон). Сейчас Тараканову 84 года, он страдает от лучевой болезни. В интервью RTVI он рассказал о тех трагических событиях 80-х годов. Публикуем его рассказ с некоторыми сокращениями. Открыть/скачать видео (48.49 МБ) «Офицеры, генералы получали мешки с обрезками труб для взятия проб грунта» Николай Тараканов служил старшим специалистом в Военно-техническом комитете войск гражданской обороны СССР, затем — во Всесоюзном НИИ гражданской обороны (в том числе в должности первого заместителя начальника института), заместителем начальника штаба гражданской обороны РСФСР. В 1986 году он руководил операцией по удалению высокорадиоактивных элементов из особо опасных зон Чернобыльской АЭС. — В Чернобыле я пробыл три месяца, за это время были разные виды работ. Было призвано из армии более 500 тысяч человек — в основном солдаты от 30 до 40 лет, — рассказывает Николай Дмитриевич. — Никто не знал, какие уровни радиации вокруг станции и на самой станции, прилегающих территориях. Пришлось в срочном порядке придумывать эксперименты по взятию проб, определению уровня радиации. Офицеры, генералы садились в вертолеты, получали такие мешки с обрезками труб для взятия проб грунта. И мы по всем регионам Киевской области, Брянской области и других вылетали и брали пробы земли, грунта, растительности и так далее. Все это мы отправляли на Семипалатинский полигон, где брались анализы этих проб. Буквально через неделю мы получали результаты анализов — они были самые неутешительные, и приходилось докладывать руководству при бюро, в Генеральный штаб о принятии мер вплоть до эвакуации населения. «Я думал, сейчас всем будет конец — и третий блок взорвется» Николай Тараканов не смотрел сериал от HBO, но считает, что такие картины не то что полезны — они нужны. — Ведь это труд воинов, солдат, генералов в этих ужасных условиях, когда ты не знаешь, с чем вернешься, и все еще лечу — Чернобыль от меня не отстает. У меня болят ноги, болят плечи. Даже не знаю, когда я смогу освободиться, — говорит он. — Очень приятно, что за рубежом выходят такие фильмы. К сожалению, у нас нет таких патриотических фильмов, где показан наш солдат, который жертвовал всем и вся. В качестве примера Николай Тараканов рассказал об операции, в результате которой он и получил лучевую болезнь. — Шло строительство саркофага, работы подходили к завершению. А на крыше третьего, второго, первого блока вокруг АЭС лежало ядерное топливо. Из Германии наши москвичи попросили робототехнику. Но ни один робот не сработал, и было принято решение — надо готовить солдат, офицеров для снятия этого ядерного топлива. Ведь нельзя же его было оставлять. Представляете — не просто килограммы, а сотни тонн лежат на крыше, ветрами обдуваются, идет дождь, влага поднимается вверх, это большие дозы радиации. Я понимал умом своим как ученый, что надо снимать ядерное топливо и захоронить его в этом четвертом блоке. Мы отобрали около пяти тысяч солдат. Скажу искренне — добровольцев. Я поставил условие комиссии, что должны быть добровольцы, потому что получить дозу 20 бэр — это очень сложно и опасно, и за здоровье солдата я должен был отвечать головой, хотя у него был командир полка, батальона, роты, взвода и так далее. Когда мы провели этот эксперимент, я вышел с этими ребятами, доктором медицинских наук подполковником Салеевым. Мы попросили замерить уровень радиации — показатели были от 400 до 700 рентген в час и выше. Хотя под самой трубой было до 7 тысяч рентген в час — это убийственные дозы. Поэтому солдат выходил на крышу на три-четыре минуты, не более. Он был одет в защиту из свинца толщиной в 3 миллиметра. — Были такие латы — на грудь, спину. Плавки из свинца — их солдаты прозвали «корзина для яиц». Затем на голову тоже из свинца — такая полукасочка. После надевался прорезиненный фартук, перчатки, бахилы. Вес этой защиты был примерно около 30 килограммов. Мы отбирали солдат, которые могли выйти в этой защите и хотя бы что-то сделать, — говорит Николай Дмитриевич. — Поначалу надо было убрать радиоактивно зараженный графит — он был впаян в раскаленные крыши. Я отправлял солдат с кувалдами, которые разбивали этот графит. Следующая группа выходила — брали по куску весом в 50 килограммов и подходили к развалу этого блока, где нами была проложена красная лента, чтобы не свалились, не упали в эту бездну. Таким образом весь графит сбросили. На следующем этапе нужно было снять ядерное топливо, которое кусками лежало на крыше. — Шла работа уже на середине, я звоню в комиссию и говорю: «Я уже не могу, у меня третий месяц командировка, доза моя зашкаливает, давайте своих генералов, их полно в комиссии». «Нет, — умоляют, — мы не можем вас заменить, вы уже все освоили. Приедет Горбачев 2 октября». Ну что поделать. «Давайте ленты из свинца, — говорю, — чтобы обматывать этой лентой торчащие куски труб, где был графит». И тогда группа солдат в количестве 15 человек вышла, раскачали эту сборку. Вторая группа вышла и сбросила эту сборку весом в 350 килограммов в этот развал. Я думал, сейчас всем будет конец — и третий блок взорвется. Но, славу Богу, пыль осела, радиоактивная, я вздохнул… Операция продолжалась две недели. По словам Николая Дмитриевича, за две недели солдаты убрали 10 тонн ядерного топлива с графитом и отходами. «Я просил Путина оказать содействие, получить свои деньги на лечение» В конце интервью Николай Тараканов рассказал о том, как живет сейчас. И картина выходит нерадостная. — Даже просто на эту тему перестали говорить. В этом году было 34 года Чернобыльской катастрофе — я не поехал, потому что ни приветствия от президента, ни от правительства не было. Даже мэр Собянин не пришел встретиться с этой аудиторией в 800 человек. Вот у меня лучевая болезнь, я дважды лечился в Израиле. Лучевая болезнь — она чем характерна: опорно-двигательная система вообще поражена, у меня вот ноги не ходят. Я хожу на костылях. У меня год назад жена скончалась — врач высшей квалификационной категории. Я думал еще раз полететь в Израиль и полечиться — они очень хорошо умеют лечить все эти суставы. С пенсии деньги откладывал в городскую сберегательную кассу (МФК «Городская сберкасса». — Прим. ). И что думаете? Приехал к ним уже после лечения, а мне говорят, что «у нас лицензию Центробанк (Центральный банк Российской Федерации. — Прим. ) отобрал». Боже, я телеграмму Путину, одну, вторую, третью. Я был его доверенным лицом, я очень его уважаю. Но те люди, которые его окружают, ни одну телеграмму ему не передали. Я с болью просил оказать содействие, получить свои деньги на лечение. Я до сих пор ничего не получил. Читайте такжеПосмотрите на эскизы муралов, которые хотят нарисовать на стене Чернобыльской АЭС Сериал «Слуга народа» с Зеленским в главной роли удалили c YouTube Вот почему не надо фотографироваться в зеленом: платье американки стало мемом Если вы заметили ошибку в тексте новости, пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl Enter