Советские военные были на Кубе на протяжении 28 лет, через карибский остров прошли десятки тысяч наших соотечественников. побеседовал с белорусом, служившим снайпером в кубинских горах, об оружии, Фиделе Кастро и ожидании войны. «Мы были военные советники, только никому ничего не советовали» После того как закончился Карибский кризис и СССР вывел с Кубы свои ракеты, советские военные СССР не уходили с острова до самого распада страны. Белорус Николай Чайков служил там в 1977—1978 годах снайпером, но использовать полученный опыт на других войнах не стал. Сейчас он живет в Толочине. В 1970-х Чайков служил в пятой бригаде в Марьиной Горке — как он говорит, «спецназов тогда никаких не было, были десантные войска». — Я попал в разведку — в случае войны мы первые должны были высаживаться во вражеском тылу. Изучали радиодело, проходили горную подготовку (это только кажется, что у нас гор нет), я готовился в качестве снайпера, освоил винтовку Драгунова. А потом приезжали «покупатели», разбирали нас по частям. Кого-то в Ферганскую воздушно-десантную дивизию, кого-то в Витебскую, кого-то в Брестскую. А я попал вместе с одним знакомым в «Тринадцатый учебный пункт». Так у нас называлась Куба, — вспоминает Николай Николаевич. — Приехали за нами два офицера — вообще никаких знаков различия, только видно, что форма со склада. Уточнили, как мы переносим жару. Узнали, что нормально, и сказали: «Хорошо, тогда послужите в тепле». Нас направили в Калининград — там была длинная-предлинная палатка, заходишь в нее и выходишь уже в гражданской одежде. Военная форма есть, но с собой, в чемоданчике. На Кубу добирались, как сейчас помню, на теплоходе «Иван Франко» (одно из самых красивых судов пассажирского флота СССР. — Прим. hs-design.ru). Разместились ближе к трюму, выходить на палубу можно было только вечером, и то ненадолго. Не то чтобы боялись каких-то разведчиков, просто в 1962 году, как «Анадырь» («Анадырь» — название операции по заброске советских ракет на Кубу, которая в 1962 году привела к Карибскому кризису. — Прим. hs-design.ru) закончился, так нас там как бы и не было. Конечно, все знали, что мы там есть, но секретность есть секретность. — Наших войск там не было, все мы считались просто военспецами. Только военспецов этих стояла целая армия, даже название было — ГСВК, «Группа советских войск на Кубе» (так называлась группировка войск СССР, когда только прибыла на остров, после окончания Карибского кризиса она была переименована в «Группу советских военных специалистов на Кубе». — Прим. hs-design.ru). Четыре пехотных полка, три танковых, два саперных батальона, ракетчики. Вроде бы мы были просто военные советники, только никому ничего не советовали, а просто границу охраняли, — продолжает Николай Николаевич. — Границу с кем? — С американцами. Они тут, рядом, стояли. Мы охраняли границу в горах, а в низине была их тюрьма, Гуантанамо, оттуда же (и не только оттуда) шли диверсанты. Иногда по одному, иногда группами. Странная база Гуантанамо На коммунистической Кубе даже в годы самого жесткого противостояния с США была (и остается) необъяснимая на первый взгляд аномалия, а именно: военная база Гуантанамо, на территории которой действует суверенитет Соединенных Штатов Америки и не действуют законы Кубы. Эту территорию Вашингтон арендовал, причем за смешную стоимость, с 1903 года. Но в 1959 году на острове сменилась власть, и Кастро со товарищи быстро и решительно отобрал у американцев их кубинскую собственность. А вот Гуантанамо оставили. Вряд ли для кубинских военных было большой проблемой сбросить военных США в море и установить суверенитет Кубы над всей территорией острова. Но этого так и не произошло. Почему — остается только гадать, но факт есть факт: Куба перестала взимать арендную плату за базу, но американцы с острова не ушли. Нелепая ситуация длилась десятилетиями, и ни Гавана, ни Москва с этим так ничего и не сделали. Причем диверсанты, которых США засылали на Кубу десятилетиями, часто шли именно отсюда, со стороны Гуантанамо. А перехватывать их приходилось иногда нашим парням, и Николай Чайков был одним из них. — Группа у нас была — командир, два пулеметчика, радист, стрелок и снайпер, то есть я. Границу переходили в основном те же кубинцы, только противники Кастро, — рассказывает он. — Я до сих пор считаю, что лучшие диверсанты — это кубинцы. Даже полосы препятствий были у них жестче, чем у нас, их можно было неделю проходить, и получалось не у всех. Доходило до смешного: продирался через заросли растений, оцарапался, а потом царапины год не заживают в этом климате. — С каким оружием служили на Кубе, выдавали что-то особенное? — Нет, никакого специального. Снайперская винтовка Драгунова, АКМ, пистолет ТТ. — Странно, тогда уже 26 лет как на вооружении были ПМ… — Нет, мне выдали именно ТТ. Отметим, что, действительно, никто с вооружения ТТ не снимал, и если не было строгого приказа на сдачу оружия, они бы служили до выработки ресурса. При этом, отмечает Николай Николаевич, кубинцы были вооружены почти как советские солдаты, а где-то даже лучше. — Соединение магазинов автомата Калашникова по два я первый раз увидел, например, здесь, — говорит он. — А применять оружие доводилось? — Доводилось. У нас, конечно, была не линия фронта, США с Кубой не воевали. Но состояние повышенной боевой готовности — постоянно. У нас был свой сектор наблюдения, у соседей-кубинцев — свой, задача была никого не пускать с той стороны. Если надо, то и со стрельбой. Мест, где можно высадиться диверсантам, было немного, они все контролировались. Но если дело было ночью, то проскочить они могли. В этом случае задача была открыть огонь, если выходят на нас, или поддержать заградительным огнем соседей, если на них. Сообщить нам могли быстро, у нас сто пятая рация с собой всегда (речь об Р-105М, советской ультракоротковолновой радиостанции. — Прим. hs-design.ru). Прижать диверсантов огнем и не дать уйти, потому что, если пройдут, ловить их по острову — проблема. — И много было таких случаев? — За время моей службы — два. Попал в кого-то или нет — не скажу. Просто глупо стреляли. После второго случая к нам приехал Рауль Кастро, пожал нам руки, всей группе. «Мы знали, что рассчитаны на 30 минут боя» Известно, что Фидель Кастро стал мировым рекордсменом по количеству покушений на него. Известно о более чем 600 попытках убить или как-то иначе устранить команданте. Правда, о большинстве покушений толком ничего не известно, кроме того, что они были. За свою службу Николай Чайков может припомнить только одно. — Тогда, кажется, Кастро хотел убить снайпер. Ничего не вышло, но шум поднялся большой, обыски в домах, искали соучастников. Но кубинцы не протестовали, все понимали, что ищут по делу. Фидель и Рауль Кастро вообще довольно открытыми людьми были, не прятались за железными заборами. — Участники «Анадыря» жили в землянках. А в каких условиях на Кубе проживали вы? — Жили мы в таких бунгало, спали на сетках. Из местных достопримечательностей радовали змеи (это ерунда), ядовитые пауки каракурты (вот с этими приходилось немного бороться), ну и малярийные комары. Но чтобы кто-то умер — не было у нас такого. Знаю только, что четырех человек через несколько месяцев отправили в Союз, им не удалось адаптироваться к стопроцентной влажности. — Разница в уровне жизни между БССР и Кубой чувствовалась? — Еще как. Везде, кроме особо туристических районов, бедность была страшная. Хотя там три урожая снимать можно. Контакты с кубинцами, рассказывает Николай Чайков, были в основном по военной линии, с гражданским населением не общались. Что же касается «неуставных отношений» с сослуживцами, то, по словам бывшего снайпера, с этим больших проблем не возникало. Когда у каждого боевое оружие и боевые патроны, и завтра может понадобиться пойти в бой, не до дедовщины. На вопрос, было ли у него во время службы ощущение, что скоро начнется война, мужчина отвечает: — Ну как тебе сказать… Поначалу было страшновато, знали, что мы рассчитаны на 30 минут. — 30 минут чего? — 30 минут боя. Весь наш контингент на Кубе — это на полчаса Третьей мировой. До США 90 миль — это ничто. Но со временем чувство опасности притуплялось, конечно: молодые же, служим и служим. Кубинцы не боялись, у них в крови лозунг «Родина или смерть» («Patria o muerte!» — лозунг кубинских революционеров). Закончив службу на Кубе, военную карьеру Николай Чайков делать не стал. Хотя предложений использовать полученные навыки в других конфликтах хватало. — В Афганистан нас по приказу не отправляли, хватало «мяса» и без нас — туда надо было подаваться самому, а у меня не было особого желания. Правда, в 1982 году полуофициально предложили все-таки поехать туда — но на добровольной основе. Я не захотел, и настаивать не стали. Потом, после распада СССР, были предложения воевать уже за деньги: военспецы много где нужны. Например, звали воевать в Чечню, еще куда-то — это даже бывшие сослуживцы предлагали. Но мне это не нужно: я женат, и у меня дети. Лучше прожить без этих денег. — Когда в 1991 году все рухнуло, не было ощущения, что вся служба на Кубе и вообще все было зря? — Было. Когда узнал о выводе советского контингента, сердце защемило. И потом, уже при Путине (в 2001 году уже российские войска были окончательно выведены с Кубы. — Прим. hs-design.ru), была мысль, что кубинцев продали. Но такова жизнь, в тяжелое время выбирать не приходится. Читайте также